Сергей Нетиевский: «Мы — «официальные дилеры белого юмора»

Юмор в России, кажется, превратился в привлекательный бизнес. Телеканалы транслируют множество шоу с участием бывших КВНщиков, концерты «ПрожекторПэрисХилтон», «Уральских пельменей», «Шести кадров» собирают полные залы. Каким образом это произошло и насколько трудно зарабатывать юмором, «Нашим деньгам» рассказал автор, актер и продюсер команды «Уральские пельмени» Сергей Нетиевский.

- Сергей, начнем с истоков. «Уральские пельмени» появились на свет в 1993-м. Когда вы заработали юмором свои первые деньги?

- Через пять лет. В 1998-м мы одними из первых среди КВНщиков начали ездить по гастролям, монетизировать ту популярность, что нам дал «Первый канал». Это, конечно, были смешные деньги, но на жизнь хватало.

До 98-го я зарабатывал деньги, руководя хозяйственным магазином. Он, кстати, существует до сих пор.

- А кто вас содержал в течение пяти лет?

- Нам удавалось привлечь партнеров, их было около пяти-семи. Сначала было крайне тяжело: деньги спонсоров КВНовских команд практически никак не отбиваются. Ну назовет их Александр Васильевич один раз во время игры, ну поставят в зале баннеры. И все. Для бизнеса это, скорее, меценатство.

Легче стало, когда нас начали показывать по телевизору.

- Какие затраты были у команды на первоначальном этапе? И что с ними случилось сейчас? Ходили слухи, что, например, написание домашнего задания или СТЭМа, гарантированно проводящего команду в финал высшей лиги, стоит около 10 млн рублей...

- В первые годы нам нужны были деньги только на то, чтобы попасть на большие фестивали. Например, на Сочи нам, помню, спонсоры дали 100 тыс. рублей. Столько же (или меньше) мы потратили в 2001-м на Юрмалу. Тогда, помню, мы взяли с собой только «Доширак» и тушенку, жили все вместе в каком-то старом деревянном доме.

По поводу 10 миллионов - я таких цифр никогда не слышал. Дело в том, что мы никогда не покупали готовых домашних заданий, СТЭМов или номеров. Максимум, мы приглашали авторов и платили им зарплату.

«Уральские пельмени» - в своем роде уникальная команда. У нас никогда не было деления на актеров и авторов. Мы сами пишем, сами играем, и потому можем импровизировать. Вся капитализация находится внутри нас.

Мне в принципе не нравится схема, когда команда превращается в проект, когда нанимаются смазливые актеры, играющие то, что написали неизвестные им авторы. В такой модели ни у кого, кроме руководителя проекта, нет мотивации делать свое дело хорошо. Потому, если идейный вдохновитель уходит, то все рушится.

- А у вас, если уйдет один человек, ничего не рухнет?

- Нет. У нас ничего не изменится. Команда будет существовать, потому что у нас есть костяк, есть мотивация, есть совершенно иные внутренние связи. На самом деле многие пытаются попробовать себя на стороне, но все возвращаются.

- У Светлакова получилось.

- Да, он нашел себя индивидуально сильным, рискнул, и у него получилось. Но у Светлакова все же иной бэкграунд: он учился в УрГУПСе, пришел в команду в 99-м и играл с нами четыре года. Безусловно, он вжился в коллектив, но в то же время всегда был птицей свободного полета. А все остальные учились в УПИ, нас связывают стройотряды, лекции, колхозы, куча общих знакомых.

Маховик юмора

- Вы сразу в 93-м знали, что юмор рано или поздно должен принести вам деньги?

- Нет. Тогда мы вообще о деньгах не думали. Тогда нам было в радость нравиться людям, мы хотели сами друг другу что-то доказать, самовыразиться. Но такое возможно только в молодости.

В сорок у тебя уже есть семья и дети, ты смотришь на своих сверстников, на то, чего они добились, и думаешь: «Наверное, я что-то не то делаю, если мое занятие мне не приносит денег».

- Но сейчас вы зарабатываете весьма неплохо. Сколько, если не секрет?

- Вот видите велосипеды? На них нам хватает. В общем, не хуже, чем на заводе работать.

Да, сейчас маховик раскручивается и монетизация наших внутренних талантов увеличивается в геометрической прогрессии, но не надо думать, что эти деньги свалились нам с неба. Это огромный труд. На нервах, на эмоциях. Работы настолько много, что мы живем в команде больше, чем в семьях. Так что я думаю, что мы заслужили небольшие дивиденды.

Главное, что эта работа приносит нам удовольствие. Не так уж и много таких профессий.  

- Все бизнес-стартапы рано или поздно попадают в так называемую «долину смерти», когда деньги заканчиваются, мотивация работать пропадает, отношения в команде резко ухудшаются. Вам приходилось с таким сталкиваться?

- Да, было два переломных момента. Первый - в 1998-м, когда мы проиграли в полуфинале КВН. Но тогда сумели сохраниться. А второй - когда мы закончили с КВНом в 2003 году. Что делать дальше, нам было непонятно. Мы предлагали проекты на ТВ, но продюсеры не выказывают никакого интереса. Гастроли потихоньку угасали. Жить за счет московских концертов два раза в год невозможно. И тогда в 2009-м к своему 16-летию мы сделали юбилейный концерт в Москве. Это стало отправной точкой нашего восхождения. Я пригласил продюсеров главных телеканалов и бесплатно отдал запись на РЕН-ТВ. Концерт показали, рейтинги были хорошие. И тогда телевизионные боссы с СТС поняли, что с нами можно иметь дело.   

- Корпоративами не перебивались? Или у вас этого периода не было вовсе?

- Был. Он и сейчас продолжается. Но мы беремся за такую работу крайне редко. Корпоративы не всегда приятно вести. Ты человека не знаешь, приходится откровенно врать, быть ласковым. И эта фальшь всем претит. Иногда парни говорят «нет, и все». «Даже за любые деньги?» «Даже за любые деньги». Нам не хочется пресмыкаться, лучше мы дадим пару концертов в городах, где тебя действительно ждут и любят. Ты выходишь на сцену, и идет совершенно другой обмен энергией.

- В одном из своих интервью вы говорили, что в разных регионах России юмор разный. В чем это выражается?

- Я бы не сказал, что он сильно разнится. По крайней мере, мы особо под разные регионы не подстраиваемся. Некоторые отличия, конечно, есть. Например, на Урале и восточнее зритель более душевный, близкий нам. А в центральной России (Москва, Подмосковье, Ярославль, Нижний Новгород, Питер) аудитория потяжелее. Не знаю почему, может, близость столицы их портит.

Последние два года я не езжу с «Пельменями» на концерты, я раскручиваю маховик шоу, занимаюсь организацией съемок, продюсированием.

- Чем все-таки «Пельмени» больше зарабатывают? Концертами, шоу, продажей дисков?

- Думаю, что в равной степени концертами и шоу. Бизнес по продаже дисков находится на последнем издыхании.

- То есть юмор все-таки стал для вас бизнесом?

- Наверное, можно назвать и бизнесом. Но этот бизнес - коллективный. Все десять участников являются его учредителями и пользуются плодами творчества и популярности.

- Для любой начинающей компании крайне важно найти свою нишу. В юморе так же?

- Да, каждое юмористическое шоу должно найти свою нишу, иначе оно обречено на скорую смерть.

- Какова ваша ниша?

- Хороший семейный юмор. Мы «официальные дилеры белого юмора в России» - так мы в шутку себя называем. Мы не шутим ниже пояса, мы шутим выше плеч. Кроме того, у нас костюмированное шоу, почти мини-театр. Этим мы отличаемся и от Comedy Club, и от КВНа.   

- Как бы вы охарактеризовали свой формат?  

- Юмористический концерт, состоящий из короткометражных историй на определенную тему.

- Зрители поговаривают, что «Пельмени» стали слишком дороги. Ваши аппетиты выросли?

- Этому есть совершенно объективные причины. С 2009 года качество наших шоу заметно выросло - декорации, костюмы, свет, технические навороты. Кроме того, каждые полгода увеличивается стоимость аренды площадки. Несколько лет назад Дворец молодежи на день можно было снять за 50 тыс. рублей, сейчас ценник в несколько раз выше.

Наши аппетиты тоже немножко выросли, но их влияние на конечную стоимость билета незначительно. И все равно мы значительно дешевле многих звезд отечественного шоу-бизнеса, прыгающих по сцене и поющих под фонограмму.

- Сколько в процентах остается с концерта команде?

- Скажу только, что расходы занимают больше половины выручки.

- Кризис на сферу юмора никак не повлиял?

- Нет, он прошел очень гладко. Наоборот, в эпоху потрясений людям хочется зрелищ, хочется, чтобы их смешили. Это отвлекает от повседневности.  

- Параллельно участники команды занимаются другими проектами? Или у вас тирания?

- Занимаются. Я учусь на режиссерских и сценарных курсах, собираюсь продюсировать кино. Есть свои проекты у Андрея Рожкова. Дима Соколов снимается в рекламе и кино. Сергей Ершов пишет сценарии для сериалов. Как видите, мы все равно остаемся в плоскости творчества.

Очень смешная передача

- А вы заметили, когда в России юмор стал приносить деньги?

- Это произошло как-то очень плавно и незаметно. Хотя объяснить такой поворот довольно просто. В СССР не умели зарабатывать в принципе, потом случилась приватизация, и люди сделали деньги на том, что поделили госимущество. А как зарабатывать дальше? Только мозгами. Спасибо Александру Васильевичу Маслякову, что он научил нас юмору, привил к нему вкус. И это нас так «засосало», что мы больше ничем другим не стали заниматься.
Первопроходцами, пожалуй, были новосибирские КВНщики - Шац, Лазарева, Бочаров, Белоголовцев, Кабанов - которые в 96-м создали ОСП-студию. Потом пошел Comedy Club. Потом подтянулись и остальные.

Дело в том, что Александр Васильевич Масляков никак не использовал эти ресурсы, которые сам же и воспитал. Не мог или не хотел - мне неизвестно. Но когда команда достигала определенного уровня профессионализма, выигрывала титул чемпиона, ей по линии КВН идти было некуда. Приходилось создавать свои проекты.  

- Говорят, Масляков сильно обижался на тех КВНщиков, которые создавали свои проекты.

- Я бы сказал, что он ревностно относился к тому, что КВНщики уходили и делали что-то на стороне. Но он ничего не мог им предложить. Представь, познакомился ты с девушкой в другом городе, у вас был очень бурный роман, но ты уехал и думаешь, что она будет тебя ждать восемь лет, пока ты вернешься. Так же не бывает.

- Каков рецепт удачного юмористического шоу?

- Его нет. Это очень тонкая материя. Когда у команды есть общая цель, когда все актеры являются авторами, то в воздухе образуется нечто, что нельзя описать словами. Оно и делает шоу популярным. Я смотрю на то, что мы делаем, и не вижу пределов. Все ждут, что мы вот-вот сдуемся, но этого не происходит. Каждый новый концерт у нас не похож на предыдущий. Мы делаем то, что нам нравится. Если себя не обманываешь, то зритель это видит, чувствует. А когда все вымучено... то результат другой.

- В последнее время в ваших номерах стало больше политики. Это ваша позиция или общественный запрос?

- Наша личная позиция. Мы же видим, что вокруг происходит, иногда мы позволяем себе и политическую сатиру. Вообще все, что мы делаем, рождается из внутреннего мироощущения, и многие истории берутся из жизни, строятся на том, что всех волнует. Пока нас понимают зрители, мы будем заниматься любимым делом.

Беседовал Сергей Ермак